Катречко С.Л.

Контрольная работа по тексту Иоанна Дунса Скота «О личности»

Если Демокрит предложил концепцию «физически сложной вещи» как состоящей из неделимых атомов, то Платон/Аристотель предложили концепцию «логической вещи» как состоящей из свойств: различение сущности (субстанции) и акциденций. Но в истории мысли (философии) есть и еще одно различение, намеченное Боэцием в тр. «Против Евтихия и Нестория» между (глубинной) сущностью и ее выражением — ипостасью, или личностью (ликом, лицом, личиной, лат. persona).  Попробуйте разобраться в том, что такое ЛИЧНОСТЬ по Дунсу Скоту. Почему он не согласен с Боэцием и усиливает его различие между субстанцией и личностью как ипостасью, т.е. как «внешним» проявлением «внутренней» сущности человека, доведя их до противоположности.

Ваша задача — написать небольшой комментарий к данному тексту, в котором, с опорой на рассуждение Дунса Скота попробуйте дать свое понимание личности. В своем комментарии ответьте на следующие вопросы:

1. NB! Почему Дунс выбирает в качестве основы определение Ричарда, а не Боэция? Что не устраивает его в «стандартном» определении личности/человека Боэция (для уяснения позиции Боэция, который в каком-то смысле задает европейскую традиции по этому вопросу см. прил.)?

2. Попробуйте разобраться в типах несообщаемости Дунса Скота. Приведите свои примеры несообщаемости каждого типа. Насколько полна и точна классификация Дунса Скота?

3. Можно ли согласиться с итоговым тезисом Дунса Скота о том, что для человека/личности, точнее для «персональности в собственном смысле слова необходимо сочетание двух отрицаний, первого и третьего, [причем] третье [т.е. предрасположенность к несообщаемости] есть как бы нечто собственное, необходимо сопутствующее природе [человека]». Или все же «природе» человека присуща сообщаемость как коммуникабельность, поскольку человек есть «животное общественное» (Аристотель)? (например, К. Маркс в «Тезисах о Фейербахе» говорит, что личность по своей сути есть «совокупность общественных отношений», а не дунсовское «предельное одиночество»)

 

 

Иоанн Дунс Скот

О ЛИЧНОСТИ

 

1. Отвечая на вопрос, [говорю], что принимаю определение личности, которое предлагает Ричард [Сен–Викторианский] («несообщаемое существование разумной природы») и которое разъясняет или исправляет определение Боэция, утверждающего, что личность — «индивидуальная субстанция разумной природы [1] [см. прил.: фр. текста Боэция — К.С.] поскольку [из определения Боэция] следовало бы, что личностью является душа, и божественность также является личностью; и это [определение] в собственном смысле не подходит Богу, поскольку нет индивида там, где нет делимого [2] [...].

А «несообщаемость» эта двойственна [...], поскольку «сообщаемое многому» сказывается двояко. В одном смысле «сообщаемым многому» называется то, что есть одно и то же с чем угодно из того, [чему оно сообщается], так что любое есть это: в таком смысле об универсалии говорится, что она сообщается своему нижестоящему [3]. Иначе [нечто] сообщается иному как форма, посредством коей нечто является таким-то сообразно этому, но не является этим, как душа сообщается телу. И, таким образом, для понятия личности требуется двойственная несообщаемость [...], и потому отделенная душа не есть личность, ибо она не имеет второй несообщаемости, хотя и обладает первой […].

2. А отрицание сообщаемости или зависимости можно помыслить трояко. Ибо как мы можем мыслить актуальную, потенциальную и аптитудинальную (aptitude — пригодность, склонность, расположенность — К.С.) зависимость, так мы можем мыслить и 1) отрицание акта зависимости, 2) отрицание возможности зависимости, 3) отрицание расположенности к зависимости [...].

Первое отрицание есть чистое или пустое [4]. Второму сопутствует несовместимость с актом. Третьему — склонность к противоположному, или расположенность к контрарному. Пример: в первом смысле совершенно бесцветная поверхность не является белой, поскольку обладает пустым отрицанием белизны; во втором смысле белым не является ангел, ибо он несовместим с белизной; в третьем смысле камень не [движется] вверх, поскольку в камне имеется отрицание расположенности к [движению] вверх, наряду со склонностью к [движению] вниз как к противоположному тому.

Следовательно, можно сказать, что наша природа персонирована тварной персональностью [5] не благодаря чему-то позитивному как формальному основанию, поскольку сверх единичности не обнаруживается никакой позитивной сущности, посредством которой единичное было бы полностью несообщаемым, но добавляется лишь отрицание сообщаемости, или зависимости, каковым является невозможность сообщения.

Следовательно, для персональности в собственном смысле слова, или тварной, необходимо сочетание двух отрицаний, первого и третьего, так что третье есть как бы нечто собственное, необходимо сопутствующее природе, которой оно сопутствует [...], другое же отрицание, а именно, отрицание актуальной зависимости, привходя к тому [третьему] отрицанию, завершает [образование] персональности в собственном смысле […].

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

 

Комментарий В связи с понятием индивидуальности Дунс Скот формулирует и свое понимание личности (реrsоnа), восходящее к Ричарду Сен-Викторский. Согласно Боэцию, личность есть «неделимая» (individua) субстанция разумной природы; согласно же Ричарду, она есть «несообщаемое существование (exsistentia incommunicablis) разумной природы». Но одного только признака неделимости (индивидуальности) субстанции недостаточно для понятия личности. «Для персональности, — говорит Дунс, — требуется предельное одиночество (ultima solitudo)». Для выражения личности лучше подходит не «чтойное» понятие субстанции, а «бытийное» понятие экзистенции — «существования». Понятно, что любая субстанции, как «чтойность», сообщаема. «Чтойность» и есть то, что мы можем (вы)сказать о вещи. Например, я — это человек, мужчина, преподаватель… Но «Я» (каждого человека) не сводится к этим или подобным характеристикам. У каждого из нас есть какая-то внутренняя «самость», которое определяет наше поведение в самые ответственные моменты жизни, которое под именем «свободы воли» и осуществляет наш «свободный выбор». Именно об этой несообщаемой экзистенции и говорит Дунс Скот, предвосхищая на несколько веков [экзистенциальное] понимание человека. По его мнению, личность выражается в особенностях ее неповторимого существования, которое она не может разделить ни с кем другим, ибо экзистенция «несообщаема», «непередаваема» и неотчуждаема, а поэтому и характеризуется «предельным одиночеством». Дальше он доказывает, что эта «несообщаемость» личности есть нечто позитивное, а именно то, что выражает полную автономию и внутреннюю свободу личности: предельное одиночество» и экзистенциальная свобода — по сути одно и то же.

 

БОЭЦИЙ  Различение «природы» и «лица» (ипостаси)  (фр. «ПРОТИВ ЕВТИХИЯ И НЕСТОРИЯ»)

 

А так как весь этот спор… сосредоточивается на «лицах» и «природах», то прежде всего следует определить оба эти [понятия] и разделить их, найдя свойственные каждому отличительные признаки.

1.

Итак, «природой» могут называться или только (1) тела, или (2) только субстанции — телесные и бестелесные, или (3) все вещи, которые каким-либо образом существуют…

[2-ое — основное, для Боэция, понимание термина «природа»] Если же «природа» говорится об одних только субстанциях, — а все субстанции бывают либо телесными, либо бестелесными, — то мы дадим такое определение природе, обозначающей субстанции: «Природа есть то, что может или действовать, или претерпевать». «Претерпевать» и «действовать» может все телесное и душа телесного; ибо она в теле действует и от тела претерпевает. Только «действовать» [может] лишь Бог и все божественное. Итак, вот тебе определение второго значения слова «природа», которое относится только к субстанциям. Тем самым мы дали также и определение субстанции.

2.

Что же касается [слова] «лицо», «личность», — то ему чрезвычайно трудно подобрать подходящее определение. В самом деле, если мы признаем, что всякая природа имеет личность, то, пытаясь провести различение между «природой» и «личностью», мы запутаемся в клубке неразрешимых [трудностей]. Если же мы не будем приравнивать «личность» к «природе», нам придется решать, на какие природы распространяется личность, то есть каким природам подобает иметь личность, а какие несовместимы с названием «личности».

Но одно-то уж во всяком случае очевидно, а именно: что подлежащим «личности» является природа, и ни о чем кроме природы «личность» сказываться не может.

Поскольку, [во-первых], не может быть личности без природы; и поскольку, [во-вторых], природы бывают либо субстанциями, либо акциденциями; поскольку, наконец, ясно, что акциденция не может иметь личности, — в самом деле, ну кто сможет назвать какую-нибудь, личность белизны, черноты или величины? — постольку мы вынуждены признать, что о лице может идти речь только применительно к субстанциям. [Однако субстанции бывают разные: см. древо Порфирия — К.С.]

Так вот, из всех вышеперечисленных [субстанций] не может быть личности, очевидно, у неживых тел — в самом деле, кто станет говорить о личности камня? — ни у тех живых тел, которые лишены чувственного восприятия — не может ведь быть личности у дерева; наконец, нет личности и в теле, лишенном разума и рассудка (intellectus et ratio), — ибо нет личности лошади, или быка, или других бессловесных животных, живущих только чувствами без разума. Но мы говорим о личности человека, Бога, ангела. Далее, из субстанций одни — универсальны (роды), другие — частны (particulares, «первые сущности» типа Сократа). Так вот, применительно к универсальным [субстанциям] нигде не может быть речи о личности; но только применительно к единичным и индивидуальным. В самом деле, нет личности животного или человека вообще; но Цицерон, или Платон, или другие единичные индивиды могут быть названы [отдельными] лицами.

3.

Итак, поскольку личность есть только у субстанций, причем разумных; поскольку всякая субстанция есть природа; и поскольку, наконец, личность присуща не универсальному, а только индивидуальному, постольку определение личности найдено: «Она есть индивидуальная субстанция разумной природы (naturae rationabilis individua substantia)» (выделено мной — К.С.). Однако этим определением мы обозначили то, что греки зовут ύπόστασς (ипостась). А ведь слово «лицо» (persona) произошло совсем иначе: оно произведено от тех личин [или масок], которые служили в комедиях и трагедиях для представления отдельных друг от друга людей. У греков также есть слово, обозначающее [театральную] маску; πρόσωπον, оттого что она накладывается на лицо перед глазами. А так как гистрионы, надев маски, представляли индивидуальных людей, отличающихся друг от друга, — Гекубу или Медею, Симона или Хремета, — поэтому-то и прочих людей, которые узнаются каждый благодаря определенным своим чертам (forma), латиняне стали называть «лица» (personae), а греки — πρόσωπα («просопон»)…